к происходящему свобода отношения
даёт нам шанс иных свобод преодолеть лишения

Leonid Gozman
18h ·
ИДЕТ ВОЙНА ГРАЖДАНСКАЯ…
Новая волна репрессий имеет две причины. Во-первых, ОНИ (власть, чекисты, называйте их, как хотите — ясно, ведь, о ком идет речь) понимают, что страх – прекрасный и единственный для них метод сохранения власти. Бояться, кстати, должны не все, а те, кто ИХ не любит. Даже не обязательно делает что-то против них, а просто всей стилистикой своей жизни демонстрирует, что они ему чужды. Сергей Зуев, например, или отдельные анклавы свободомыслия, такие, как возглавляемая им Шанинка. По отношению к этим людям надо проявлять кажущуюся немотивированной и избыточной жестокость – Зуеву, кто не знает, 67 лет, он тяжело болен, ему только что сделали операцию на открытом сердце, загранпаспорт, чтобы не сбежал, у него отобрали, а в нападениях по ночам на прохожих с ножом он замечен не был. Но его не под домашний арест, а в СИЗО, которое для любого человека пытка, а для него, боюсь, смерть. Но это, как и пытки в тюрьме, не для того (не только для того), чтобы конкретный человек оговорил себя и других, а для того, чтобы боялись все.
Тут еще так удачно получается, что тех, кто осознанно не любит власть, не любят и многие сограждане, тот самый, то ли придуманный, то ли, все же, существующий глубинный народ. Репрессии по отношению к условным профессорам не вернут начальству симпатии народа – ни пенсии, ни многое другое люди уже не простят – но какое-то ситуативное единство с властью – так, мол, и надо с этим зажравшимся, возникает. И самим, кстати, можно не бояться – начальство, ведь, только грамотеев отлавливает, прямо по Стругацким.
Во-вторых, начальство почувствовало силу. Внутреннее сопротивление, по крайней мере, массовое, подавлено, в отношениях с Западом терять уже нечего, значит можно начать фронтальное наступление на все, что еще осталось живым. И оно тоже должно идти жестоко, с подчеркиванием собственной отмороженности. Беременную девчонку в СИЗО, за репост – тоже в СИЗО, а Мемориал и вовсе закрыть. Вы думали, мы не решимся, вы думали, у нас барьеры какие-то остались – так, нет, никаких у нас нет барьеров. Не хочешь в тюрьму, сиди тихо. Тогда не тронем, не тридцать седьмой, чай.
Дальше будет только хуже – у них не осталось никаких способов подтверждение собственного права на власть, кроме борьбы с внешними и внутренними врагами, желающими погубить Отечество. А поскольку люди врагами интересуются все меньше, то для поддержания в обществе должного градуса напряжения интенсивность войны, в целом, и отдельных ее актов – репрессий по отношению к конкретным людям или структурам – придется постоянно усиливать. Точка невозврата пройдена.
Это, конечно, закончится и, думаю, довольно скоро. Режим в агонии, будущего у него нет. Не ясно, правда, как это произойдет? Большой войной, которую они так усиленно приближают? Или взрывом, похожим на 1917 – и не говорите, что некому, мол, бунтовать. Настоящие буйные есть, их немного, но много и не надо – посмотрите историю революций. Или тихо завершится, биологией. Или, как мне все чаще кажется, дворцовым переворотом.
Но нам-то что делать? Мы живем, как в одном антифашистском фильме, когда в одной комнате идет нормальная жизнь, а в соседней пытают. В ленте, помимо реакций на безумие происходящего и заявлений штатных пропагандистов, сообщения о конференциях, стажировках, премиях. Ну и котики, конечно. Жизнь продолжается. И это, наверное, правильно. Но в соседней с нашим семинаром комнате пытают.
Никого не осмеливаюсь призывать к активному сопротивлению – слишком дорого сейчас приходится платить за участие в протесте. Но выдающийся австрийский психотерапевт Виктор Франкл, бывший узником Освенцима, где он и создал самую, по-моему, оптимистическую из психотерапевтических концепций – терапию смысла – говорил, что даже в самой безнадежной ситуации у человека остается последняя свобода – свобода отношения к происходящему. И пока он пользуется этой свободой, есть шанс.
Не отдавайте ее. Впереди у нашей страны, у нас тяжелейшие испытание. Вполне сравнимые с войной. Попробуем пройти их достойно